Анализ стихотворения «Я убит подо Ржевом…» — Твардовский
В стихотворении соединяются черты различных жанров: черты жанра «лирики другого человека» прежних периодов творчества поэта, черты лирической исторической песни, черты рассказа и монолога, черты исповеди.
Тема исторической памяти выступает здесь в новом ракурсе — как тема преемственности жизни и подвига погибших и жизни живых, продолжения жизни после смерти, завещания погибших героев своим живым современникам, их ответственности перед погибшими. Так же ощутимо звучит здесь тема победы жизни над смертью (погибший герой разговаривает с живыми).
Лирический герой этого стихотворения — погибший солдат, воин, принявший смерть «в безымянном болоте». На первый взгляд, он ничего не оставил после себя:
И во всем этом мире До конца его дней —
Ни петлички,
Ни лычки
С гимнастерки моей.
<….>
Мы — что кочка, что камень,
Даже глуше, темней.
Наша вечная память —
Кто завидует ей?
Однако в размышлениях поэта смерть эта обретает особый смысл — жизнь этого человека была отдана за Родину, в смерти его — своеобразный завет, завещание живым.
Стихотворение написано от первого лица. Погибший солдат разговаривает с живыми. К такому условному приему не раз обращались поэты. Например, М.Ю. Лермонтов писал в стихотворении «Сон»: «В полдневный жар в долине Дагестана с свинцом в груди лежал недвижим я». Однако условность,
фантастика не противоречат у Твардовского правдивому изображению действительности. Поэт воспроизводит характерные детали фронтовой обстановки: налет, разрыв, болото как место действия, гимнастерка. Упоминаются реальные места, где происходит действие: Дон, Волга, Москва, Ржев, Смоленск, Урал, Берлин. Но главное — стихотворение правдиво и искренне передает чувства фронтовиков, потерявших на войне своих боевых товарищей.
Сила лирического переживания увеличивается в стихотворении двойным эффектом — «незаконченности войны в сознании лирического героя и сознания победоносной законченности главного события автором и читателем, вместе с сознанием дальнейшего открытого движения истории и жизни живых. Получается при внешней простоте очень сложное сочетание лирического и эпического времени — времени лирического героя, исторического события и времени читателей, слушателей, даже грядущих поколений, всей жизни живых — в одном неразделимом времени этого высказывания», высказывания человека, живущего после смерти. Все это создает в стихотворении особый эффект — совмещены грандиозная обобщенность картины войны, судеб народных с непосредственной задушевностью, неповторимостью переживания, сконцентрированного в нем чувства братства и товарищества, объединяющего живых и погибших.
В этом чувстве поэт выделяет два семейных образа (и каждый из них как бы удвоен): образ живой матери погибшего воина и образ Матери-Родины, образ братьев («побратимов» общей войны) и образ братства, родства всего живого, всех поколений. «Я» и «мы» сливаются в этом стихотворении в единый голос. И этот голос проникнут особым пафосом — патриотизма, беззаветной преданности, честности и чести, чувством братства и равенства.
Стихотворение воспринимается читателями и как завещание мертвых, и как реквием по убитым, и как клятва живых на верность Отчизне. Содержанию произведения соответствует возвышенная и в то же время очень естественная интонация. Выражения высокого стиля («пламень сердца погас», «клятва святая», «поправшие крепость вражьих земель») органично сочетаются здесь с живой разговорной речью солдата. Встречаются здесь и просторечия, и военная лексика («рота», «окоп», «петлички», «лычки»).
Стихотворение написано двухстопным анапестом с женскими окончаниями. Твардовский использует в основном перекрестную рифмовку (в трех строфах кольцевая рифма). Поэт использует различные средства художественной выразительности: эпитеты («при жестоком налете», «горькое право»), анафору (1, 2, 3, 4, 5-я строфы), сравнение и метафору («Фронт горел, не стихая, Как на теле рубец…»), фразеологизм («было все на кону»), метафору («Пламень сердца погас»), инверсию («Нам свои боевые Не носить ордена»), риторическое восклицание («Если б мертвые, павшие Хоть бы плакать могли!»), ряды однородных членов и бессоюзие («Вера, ненависть, страсть»).
Своеобразен синтаксический строй стихотворения. В нем много вопросительных предложений, придающих речи говорящего особую эмоциональность, взволнованность. Этому же способствуют многочисленные обращения: «живые», «братья», «товарищи верные», «воины».
Стихотворение завершает одну из линий лиризма поэта эпохи войны и намечает новую линию, непосредственным продолжением которой является стихотворение «В тот день, когда окончилась война…» и ряд произведений последующих лет.
