Поэма Гоголя «Мертвые души»
Любое литературное произведение можно рассматривать как некое авторское высказывание. В этом смысле справедливо, что художественное произведение можно представить в качестве некоего вопроса, обращения или воззвания к людям. А заглавие произведения — это первое слово в диалоге автора с читателем, оно помогает понять главную мысль, то есть направленность обращения автора к читателю. Заглавие выявляет сущность произведения и становится частью текста. Например, в заглавии к сатирическому произведению автор дает выход иронии, своей насмешке. Часто бывает и так, что заглавие становится ключевым словом, которое несет много смыслов (приобретает символический смысл) и является лейтмотивом произведения. Заглавие незаменимо, так как в нем передается авторская концепция, авторское видение мира, оно должно быть лаконичным, выразительным, звучным, должно обладать завершенностью, быть оригинальным, то есть единственным. Предварительная цензура испугалась названия «Мертвые души», поэтому первое издание вышло под заголовком «Похождения Чичикова, или Мертвые души», то есть в название произведения было вынесено то, что автор не желал туда помещать, так как центральная идея произведения сфокусировалась именно в понятии «мертвые души», а не в описании приключений Чичикова.
У заглавия есть свои особенности. Часто в заглавиях встречается контраст («Война и мир»), оксюморон («Пир во время чумы», «Каменный гость», «Скупой рыцарь»), парадоксы (в «Женитьбе» нет женитьбы, в «Ревизоре» нет ревизора).
Гоголя занимает в «Ревизоре» не ошибка городничего, а сам процесс превращения пустышки Хлестакова в важную персону (на что намекает название произведения). В этом настоящее новаторство Гоголя-драматурга.
Бывает, что в названиях неприметно указывается скрытый смысл. Название «Мертвые души» очень многозначно, потому что изначально само слово «души» имеет несколько значений. В привычном понимании этого слова душа — это бессмертная субстанция, обусловливающая жизнь, возвышающая человека над всеми прочими земными созданиями, дарующая ему способность мыслить и чувствовать. У Гоголя же возникает оксюморон, так как в традиционном понимании душа не может умереть. Заголовок гоголевской поэмы звучит вызывающе, слишком смело и даже кощунственно.
Читатель понимает многозначность, новаторство и смелость названия «Мертвые души». Но дело в том, что здесь содержится прямой смысл слова, именно это и бьет по сознанию читателя. В словаре Даля из значений слова «душа» видно, что понятие «мертвые души» в то время существовало: это люди, умершие в промежутке двух народных переписей, но числящиеся, по уплате податей, налицо.
То есть для читателя — современника Гоголя нет ничего невероятного в названии поэмы. Но другое значение эти слова приобретают в связи с Чичиковым. Для помещиков «мертвые души» — название товара. Со временем в заглавии появились новые оттенки смысла: «мертвыми душами» стали называть помещиков, чиновников, отцов города и даже самого Чичикова.
Сам Гоголь очень своеобразно говорит о своих персонажах. Он писал: «Герои мои вовсе не злодеи; прибавь я только одну добрую черту любому из них, читатель помирился бы с ними всеми». Здесь поднимается нравственная и этическая проблема произведения: можно подумать, что Гоголь не видел в них извергов, мучителей, но он метил дальше. Ему важно было, чтобы каждый читатель задумался о своей душе. Автор практически напрямую адресуется к читателю (перекличка с «Евгением Онегиным»).
В «Евгении Онегине» присутствуют два облика читателя (противник и единомышленник), так же и у Гоголя, только это не настолько заметно. С читателем-противником автор полемизирует и комическим, и серьезным образом. А к читателю-единомышленнику Гоголь обращается в лирических отступлениях (именно там читатель знакомится с авторской позицией и слышит авторское слово), где отчетливо видна надежда на сочувствие и понимание.
Гоголь оставляет надежду на то, что мертвое может еще перейти в живое. Литературовед Юрий Манн доказывает, что Гоголь изобразил чиновников не по уровню деградации. Манн считал, что в Плюшкине, по сравнению с Маниловым, больше человеческого задора, хотя и искаженного, и, может быть, даже страшного. В Плюшкине больше жизни, чем в Манилове с его слащавостью.
Гоголь считал, что мертво то, что смерти подобно, безжизненно. Но первым, кто соединил эти понятия, был Пушкин, а не Гоголь:
И все, что радует, живит,
Все, что ликует и блестит,
Наводит скуку и томленье На душу мертвую давно…
А. С. Пушкин «Евгений Онегин»
Гоголь полемизирует с теми читателями, которые гордо сверху смотрят на писателя. Гоголя волнует, что у человека его времени возникает холодный взор, что живая душа и любопытство не вечны в человеке. В конце первого тома есть мотив, который перекликается с названием. Гоголь верил в то, что омертвевшая человеческая душа может воскреснуть, верит в то, что писатель может ему помочь.
