«Мы живем, под собою не чуя страны…»
Написав это стихотворение, Мандельштам прочитал его Б. Пастернаку. Тот предупредил его о политической подоплеке данного произведения.
В стихотворении дан портрет «отца народов» И.В. Сталина, «кремлевского горца». Надежда Мандельштам, жена поэта, вспоминала позднее, что на создание образа Сталина в стихотворении повлиял рассказ поэта Демьяна Бедного о том, как «вождь народов» читает книги, оставляя на них жирные отпечатки («его толстые пальцы, как черви, жирны»). Строчка о «широкой груди осетина» также несет оскорбительный оттенок, так как ходили слухи об осетинском происхождении Сталина, которое на Кавказе считалось ниже грузинского (официальной национальности Сталина-Джугашвили).
«Политической подоплекой» Пастернак назвал строки: «Мы живем, под собою не чуя страны. // Наши речи за десять шагов не слышны», что отражало состояние современного поэту общества тридцатых годов. Если люди и заводят некое подобие «разговорца», то начинают обсуждать Сталина и его политику.
В стихотворении создан образ Сталина, напоминающего паука, который сидит в центре паутины и поедает залетевших в его сети мух-людей. Мандельштам говорит, что Сталина окружают «полулюди» (а иначе — нелюди), из которых «кто свистит, кто мяучит, кто хнычет». А уничтожение жертв для вождя — «малина», наслаждение. Он подписывает указы — как подкову кует: удар за ударом, выстрел за выстрелом — «кому в лоб, кому в пах, кому в бровь, кому в глаз».
Подобный уничижительный образ вождя был недопустим в советской литературе. Мандельштам был арестован и сослан.
